![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
myrveerЕсть ли в вашей жизни такие стихи, которые не запоминаются от слова совсем. И в школе-то вы их учили-мучались, и потом, кто-нибудь эдак возьмет и ввернет цитату, а вы только с умным видом киваете, потому что продолжить не судьба.
У меня это Мандельштамовское знаменитое "Бессоница. Гомер. Тугие паруса".
Я вообще заметила, что для меня главное - уловить ритм, так чтобы слова бусинками в четках скользили сами собой и шли друг за другом, скатываясь с языка. Если этого ритма нет, или он нарушен, вдруг разрывается или изменяется - я зависаю словно старый комп. При этом у Маяковского вполне удобоваримая лесенка, пока он не уходит в словоблудие-новообразование, у Пушкина все прекрасно, пока он не вворачивает утяжеления-красивости, у молодого Лермонтова беда со всевозможными скачками. Есенин и Цветаева почти полностью прекрасны понятными и стройными размерами, у Блока и Гумилева идет ярковыраженная внутренняя логика стиха. Но никто не запоминается так как Бродский с его пеонами. Это просто поразительно, но услышав один раз на слух его можно тут же, не напрягаясь, воспроизвести. Само собой получается.
А вот Мандельштам - увы... Даже Брюсов и Северянин будут легче, несмотря на на тяжеловесность и вечный подвыподверт.
Так что пусть оно будет тут и может быть я его когда-нибудь запомню.
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочёл до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи -
На головах царей божественная пена -
Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
1915
У меня это Мандельштамовское знаменитое "Бессоница. Гомер. Тугие паруса".
Я вообще заметила, что для меня главное - уловить ритм, так чтобы слова бусинками в четках скользили сами собой и шли друг за другом, скатываясь с языка. Если этого ритма нет, или он нарушен, вдруг разрывается или изменяется - я зависаю словно старый комп. При этом у Маяковского вполне удобоваримая лесенка, пока он не уходит в словоблудие-новообразование, у Пушкина все прекрасно, пока он не вворачивает утяжеления-красивости, у молодого Лермонтова беда со всевозможными скачками. Есенин и Цветаева почти полностью прекрасны понятными и стройными размерами, у Блока и Гумилева идет ярковыраженная внутренняя логика стиха. Но никто не запоминается так как Бродский с его пеонами. Это просто поразительно, но услышав один раз на слух его можно тут же, не напрягаясь, воспроизвести. Само собой получается.
А вот Мандельштам - увы... Даже Брюсов и Северянин будут легче, несмотря на на тяжеловесность и вечный подвыподверт.
Так что пусть оно будет тут и может быть я его когда-нибудь запомню.
Я список кораблей прочёл до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи -
На головах царей божественная пена -
Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
1915
